После 23 августа 1939 года Япония начала подготовку к войне против СССР

Новости, Политика » После 23 августа 1939 года Япония начала подготовку к войне против СССР

Сталин знал азиатов лучше, чем Риббентроп



Подписание Германией 23 августа 1939 года Пакта о ненападении с Советским Союзом было воспринято японским правительством как предательство, как нарушение секретного приложения к заключенному между Токио и Берлином 25 ноября 1936 года «Антикоминтерновского пакта».

Секретное приложение к «Антикоминтерновскому пакту» гласило:

«Правительство Великой Японской Империи и правительство Германии признавая, что правительство Союза Советских Социалистических Республик стремится к реализации целей коммунистического «интернационала» и намерено использовать для этого свои вооруженные силы, и будучи убеждены в том, что это является серьезнейшей угрозой существованию не только государств, но и существованию мира во всем мире, в целях защиты своих общих интересов договариваются о нижеследующем:

Статья 1. В случае если одна из договаривающихся сторон подвергнется неспровоцированному нападению со стороны Союза Советских Социалистических Республик или ей будет угрожать подобное неспровоцированное нападение, другая договаривающаяся сторона обязуется не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения Союза Советских Социалистических Республик.

В случае возникновения указанной выше ситуации договаривающиеся стороны должны немедленно обсудить меры, необходимые для защиты их общих интересов.

Статья 2. Договаривающиеся стороны на период действия настоящего соглашения обязуются без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения».

Не поняв сразу подлинных целей Гитлера, японское правительство направило в Берлин протест, но прогермански настроенный посол Хироси Осима задержал вручение ноты немецкому правительству, сообщив о ней позже, когда острота момента прошла.

Политический шок от заключения соглашения в Москве был настолько велик, что привёл к смене правительства Японии.

К моменту нападения Гитлера на Польшу 1 сентября 1939 года международная ситуация складывалась не в пользу Японии. Китай продолжал упорное сопротивление, японские войска потерпели сокрушительное поражение на Халхин-Голе, напряжёнными оставались японо-американские отношения. После сформирования 4 сентября нового Кабинета министров во главе с генералом в отставке Нобуюки Абэ 13 сентября был опубликован официальный правительственный документ «Основы политики государства», в котором указывалось:

«Основу политики составляет урегулирование китайского инцидента. Во внешней политике необходимо, твердо занимая самостоятельную позицию, действовать в соответствии со сложной международной обстановкой… Внутри страны сосредоточить внимание на завершении военных приготовлений и мобилизации для войны всей мощи государства».



Хотя подписание советско-германского пакта о ненападении рассматривалось в Токио как удар по японским планам совместной с Германией борьбы с большевистской Россией, японское руководство не стало обострять отношения с Берлином.

Среди японских историков распространены утверждения о том, что после номонханского (халхингольского) фиаско в Японии якобы отказались от конфронтации с СССР, а Москва, одержав победу, обеспечила безопасность своих дальневосточных границ. Японские авторы пишут: «Антикоминтерновский пакт, заключенный в 1936 году между Японией и Германией, посеял семена беспокойства у Советского Союза, который шел по пути строительства коммунизма.

В 1938 году произошло локальное столкновение японских и советских войск у небольшой сопки Чжанкуфэн (Заозерная) в зоне государственной границы между Восточной Маньчжурией и Советским Союзом. А летом следующего года произошло также столкновение в зоне государственной границы между Западной Маньчжурией и Монголией в районе Номонхан (у реки Халхин-Гол) между японскими и советскими войсками.

Монголия тогда была государством-сателлитом СССР, и на ее территории дислоцировались советские войска. Само столкновение произошло в районе, в котором отсутствовала четкая демаркация государственной границы. В результате Квантунская армия потерпела серьезное поражение, а СССР одержал победу и тем самым выполнил трудную задачу по обороне Сибири и Дальнего Востока».

Однако японские стратеги продолжали рассматривать Советский Союз как одного из основных потенциальных противников. После халхингольских событий было решено «максимально ограничить военные действия в Китае… мобилизовать бюджетные и материальные ресурсы и расширить подготовку к войне против СССР». В декабре 1939 г. был принят «Пересмотренный план наращивания мощи сухопутных войск».

Для высвобождения необходимых для будущей войны сил планировалось при необходимости резко сократить число японских войск в Китае (с 850 тыс. до 500 тыс.). Одновременно было принято решение довести число дивизий сухопутных войск до 65, авиаэскадрилий до 160, увеличить количество бронетанковых частей. На китайском фронте должны были действовать 20 дивизий, остальные надлежало разместить главным образом в Маньчжурии.

Был определен срок завершения подготовки – середина 1941 года.

Чтобы обеспечить благоприятные международные условия для осуществления этой программы, было признано целесообразным предпринять дипломатические шаги по нормализации на некоторое время японо-советских отношений. Стало высказываться мнение о целесообразности заключить с СССР пакт о ненападении, аналогичный советско-германскому. При этом японское руководство не опасалось советского нападения. Как и прежде, ставилась цель попытаться в обмен на пакт о ненападении добиться прекращения советской помощи Китаю.

Заключить пакт о ненападении побуждала японцев и Германия. При этом Берлин был готов выступить в роли посредника между СССР и Японией. В ходе советско-германских переговоров нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов поставил вопрос, готова ли Германия оказать воздействие на Японию ради улучшения советско-японских отношений и разрешения пограничных конфликтов. На встрече со Сталиным Риббентроп заверил советского вождя, что германо-японские связи «не имеют антирусской основы, и Германия, конечно же, внесет ценный вклад в разрешение дальневосточных проблем».

Сталин предупредил собеседника: «Мы желаем улучшения отношений с Японией. Однако есть предел нашему терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она ее получит. Советский Союз этого не боится. Он к такой войне готов. Но, если Япония хочет мира, это было бы хорошо. Мы подумаем, как Германия могла бы помочь нормализации советско-японских отношений. Однако мы не хотели бы, чтобы у Японии сложилось впечатление, что это инициатива советской стороны».



Обсуждение данного вопроса продолжилось уже после перемирия в боях на Халхин-Голе во время беседы Риббентропа со Сталиным и Молотовым в Москве 28 сентября 1939 года. Из германской записи беседы:

«…г-н министр (Риббентроп) предложил Сталину, чтобы после окончания переговоров было опубликовано совместное заявление Молотова и немецкого имперского министра иностранных дел, в котором бы указывалось на подписанные договоры и под конец содержался какой-то жест в сторону Японии в пользу компромисса между Советским Союзом и Японией. Г-н министр обосновал свое предложение, сославшись на недавно полученную от немецкого посла в Токио телеграмму, в которой указывается, что определенные, преимущественно военные, круги в Японии хотели бы компромисса с Советским Союзом. В этом они наталкиваются на сопротивление со стороны определенных придворных, экономических и политических кругов и нуждаются в поддержке с нашей стороны в их устремлениях.

Г-н Сталин ответил, что он полностью одобряет намерения г-на министра, однако считает непригодным предложенный им путь из следующих соображений: премьер-министр Абэ до сих пор не проявил никакого желания достичь компромисса между Советским Союзом и Японией. Каждый шаг Советского Союза в этом направлении с японской стороны истолковывается как признак слабости и попрошайничества. Он попросил бы господина имперского министра иностранных дел не обижаться на него, если он скажет, что он, Сталин, лучше знает азиатов, чем г-н фон Риббентроп. У этих людей особая ментальность, на них можно действовать только силой… »

Из этих высказываний Сталина видно, что он был готов к переговорам с японцами о пакте о ненападении, но ждал, когда об этом попросит японское правительство. Понимая это, германское руководство продолжило работу с Токио. Однако Германия была небескорыстна.

Временная нормализация советско-японских отношений на период войны с англосаксами была выгодна Германии. В этом случае Японию легче было подтолкнуть к действиям против Великобритании на Дальнем Востоке, что, по расчетам Гитлера, могло нейтрализовать Лондон. «Оказавшись в сложной обстановке в Западной Европе, в Средиземноморье и на Дальнем Востоке, Великобритания не будет воевать», – заявлял он.

На встречах с японским послом в Берлине Осимой Риббентроп говорил: «Я думаю, лучшей политикой для нас было бы заключить японо-германо-советский пакт о ненападении и затем выступить против Великобритании. Если это удастся, Япония сможет беспрепятственно распространить свою мощь в Восточной Азии, двигаться в южном направлении, где находятся ее жизненные интересы». Осима с энтузиазмом поддерживал Риббентропа.

Однако японское правительство продолжало колебаться, опасаясь, что заключение японо-советского пакта о ненападении вызовет осложнение отношений Японии с западными державами. В то же время в Токио понимали значение посредничества Германии в урегулировании японо-советских отношений. Японская газета «Мияко» писала: «Если будет необходимо, Япония заключит с СССР договор о ненападении и будет иметь возможность двигаться на юг, не чувствуя стеснений со стороны других государств».

Учитывалось и то, что такой пакт давал Японии выигрыш во времени для тщательной подготовки к войне против СССР. В сентябре 1939 года князь Фумимаро Коноэ сообщил германскому послу в Токио Ойгену Отту: «Японии потребуется еще два года, чтобы достигнуть уровня техники, вооружения и механизации, продемонстрированного Красной армией в боях в районе Номонхана».



Для демонстрации своего намерения нормализовать отношения с СССР японское правительство решило начать переговоры о заключении между двумя государствами торгового договора.

Перспектива советско-японского урегулирования уменьшала надежды западных держав на столкновение Японии с Советским Союзом. Правительство США в декабре 1939 года попыталось получить официальное подтверждение японского МИД о том, что пакт о ненападении не входит в программу переговоров Токио с Москвой. Чтобы успокоить западные державы и побудить их к уступкам Японии в Китае, японское правительство включилось в антисоветскую кампанию, поднятую в США, Великобритании и Франции в связи с советско-финляндским конфликтом.

Нормализация советско-японских отношений не устраивала и Чан Кайши. Тайные замыслы, направленные на развязывание войны между Японией и СССР, были откровенно высказаны командующим 5-м военным районом Китая генералом Ли Цзунженем в беседе с советским послом А.С. Панюшкиным 12 октября 1939 года:

«Война на Западе является выгодной для СССР… Германия, Англия и Франция завязнут в войне. Им будет не до СССР… Англия может подтолкнуть Японию на войну с СССР с востока… Если на западе будет война, то, не беспокоясь за свои западные границы, СССР может нанести решительный удар по Японии. Это повлечет за собой освобождение угнетенной Кореи, даст Китаю возможность возвратить потерянные территории. При условии войны на западе Англия будет приветствовать войну СССР с Японией, так как в этом случае Англия не будет беспокоиться, что Индия и Австралия будут захвачены Японией».

Генерал заявил, что эта точка зрения «поддерживается многими членами правительства, в том числе Чан Кайши».

Чтобы не допустить урегулирования советско-японских отношений, китайское правительство в конце 1939 – начале 1940 года ставило перед Сталиным и Молотовым вопрос о скорейшем заключении между СССР и Китаем военного союза, по которому СССР обязался бы усилить помощь Китаю. При этом китайцы пытались заинтересовать советское правительство возможностью получения после войны китайских территорий для советских военных баз на Ляодунском и Шаньдунском полуостровах. Однако перспектива обострения отношений с Японией из-за Китая не устраивала Сталина, основной целью которого было избежать вовлечения в войну.

Советское руководство стремилось выиграть время, обеспечить стране максимально продолжительный мирный период, чтобы успеть подготовиться к отражению агрессии, неизбежность которой в Кремле сознавали. В планы Сталина входило попытаться заключить с Японией подобное советско-германскому соглашение, которое давало бы пусть непродолжительное, но время для подготовки к большой войне.

[url=]Анатолий Кошкин[/url]






Читайте также: