Генерал Мороз демобилизации не объявлял

Новости, Политика » Генерал Мороз демобилизации не объявлял


«Ненавижу зиму» – всё чаще можно услышать от рассерженных горожан, в офисную жизнь которых низкие температуры и обильные осадки вносят неожиданный дискомфорт. Ах, какой ужасный мороз – «минус 10»! Экстренное предупреждение, в городе выпадет целых 5 сантиметров снега! Да к тому же ещё – о ужас! – с ветром, вьюгой и гололедицей.

Обычные для русской зимы погодные явления вызывают досаду и гнев, поскольку сталкивают нас с тем, что неподвластно технологиям и гаджетам – природной стихией. Зима вырывает нас из тёплого кресла и бросает в сугроб, чтобы напомнить о простых вещах.

Мода на ненависть к зиме более чем странная для русского человека, представителя цивилизации, которая покорила Сибирь и Арктику. Снежная морозная зима не просто привычное для наших широт климатическое явление, это наша родная стихия, вошедшая в жизнь настолько глубоко, что стала частью культурного кода. Как для бедуинов пустыня и песок, для североамериканцев – прерии, для островных стран – море, так для русских была и остаётся зимняя погода.

Все иностранцы во все времена отмечали в России именно суровые зимы, считая их экстремальными и невозможными для жизни: и путешественники, и особенно завоеватели. Генерал Мороз долгие столетия воспринимался как главный хозяин русских просторов, лишь на пару месяцев в году позволявший людям немного погреться.

Зимние гуляния, игры, катание на санях и лыжах, проводы зимы, непогода и коротание длинных зимних вечеров – всё это стало частью мировоззрения народа, фольклора, поэзии русской жизни и даже биологических ритмов. Долгая зимняя спячка, когда целые селения заметались по крыши домов, сменялись бурной весной и ударными работами в короткое лето – всё это формировало русский характер. Считать это пройденным этапом и социальным атавизмом – значит, отказываться от самих себя.

Вспомните только, как восторженно и сказочно воспринимали зиму русские поэты. Как в знаменитых пушкинских строках передаётся единение природы и человека в зимнем антураже:

«Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь.
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке».

С каким теплом Афанасий Фет передает очертания родной картины зимних ночных пространств:

«Чудная картина,
Как ты мне родна:
Белая равнина,
Полная луна,

Свет небес высоких,
И блестящий снег,
И саней далеких
Одинокий бег».

Или тот самый околдованный зимою лес Тютчева, красоту которого не понять, мысля категориями комфорта и целесообразности:

«Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит,
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит».

И все это не параграфы из школьной хрестоматии, а живое и искреннее переживание, просто облеченное в художественную форму.

Нынешнее возмущение зимой вызвано размягчением характера среди избалованных комфортом горожан. Тёплые зимы последних лет, урбанистическая привычка легко одеваться и передвигаться по непогоде перебежками от дома к машине/метро к офису, пляжные туры в Турцию и Египет посреди зимы – всё это постепенно расслабило многих из нас и привело к потере понимания, что мы живём в северной стране, где более полугода царит холод.

Исчезло ощущение мороза и снега как родной стихии, оздоравливающей и укрепляющей дух и тело. Радость от зимних удовольствий и чувство опасности от зимних угроз – всё это притупилось и потеряло актуальность.

Трагедия с замёрзшими людьми на трассе Оренбург – Орск вызвала у людей бурю эмоций и удивления, хотя это, в общем-то, традиционная опасность на евразийских просторах, где зима не обходится без метелей, заносов и обморожений. Удивление должна вызывать не сама опасность, а потеря у людей чувства такой опасности. Ведь та самая девушка, которой сержант полиции спас жизнь, отдав свою одежду, поехала в дорогу, не имея запаса тёплых вещей, в одной кофточке. Это в начале-то января!

Помимо недостаточно быстро поспевшей помощи государственных служб в трагедии виновата всё та же недооценка зимы как важного фактора окружающей реальности. Надо бы понять и принять, что Генерал Мороз никуда не исчез, несмотря на глобальное потепление и технологический прогресс. Все под Богом ходим.

Впрочем, расслабленно-брюзжащее отношение к зиме свойственно не всем современникам, а именно жителям больших городов и тем из них, кого принято называть «средним классом». Людям, предельно урбанизированным и оторванным от природы, родной земли.

От одного такого человека, горожанина в энном поколении, плохо представляющего, откуда берётся молоко в магазинах, мне пришлось как-то услышать, что Москва, в общем-то, прекрасный современный город, в котором круто и интересно жить, если бы не эта ужасная зима с её дурацкой погодой. Примечательно, что большую часть зимнего времени (ещё до кризиса) он проводил за границей, в тёплых странах.

В то же время отнюдь не коренной житель деревни на среднерусской возвышенности, кавказец-таксист, с упоением рассказывал мне о преимуществах русской зимы и в целом нашего климата перед «всякими там пакистанами и индиями», где все задыхаются от жары и влажности. «А здесь выходишь, – говорит, – утром на мороз, и мозги прочищаются, быстрее соображать начинают. Посмотришь на ёлочки в снегу – и душа радуется. Красота!» И микробы, опять же, не размножаются, добавил гордый сын Кавказа и поклонник русских снегов.

Негативное отношение к зиме стало продуктом оторванного от природы сознания «продвинутых» жителей больших городов. А в сёлах и городах поменьше, где зависимость от природы сохраняется, отношение людей к зиме остается традиционным.

В связи с этим вносится шуточное предложение: особо возмущающихся неудобствами русской зимы отправлять на длительное проживание в небольшие поселения Сибири и Севера. Так сказать, для приобщения к реалиям родной земли и оздоровления духа.

Эдуард Биров






Читайте также: